Еналдиев Асланбек Иналович 

(18.12.1947 - 30.05.2015) 

Заслуженный мастер спорта по тяжелой атлетике. Первый из осетинских тяжелоатлетов, удостоенный этого высокого звания.  

Заслуженный работник физической культуры и спорта Российской Федерации и РСО-Алания.  

Заслуженный тренер России и мастер спорта международного класса по армспорту. Награжден правительственной наградой - медалью «Во славу Осетии». Он также является единственным обладателем золотой медали всемирной федерации армрестлинга "За особый вклад в развитие мирового армрестлинга". 

Еналдиев А.И. много лет являлся членом сборной команды СССР в тяжелой весовой категории.  

Многократный чемпион России (1975, 1976, 1980-1982 гг), чемпион Спартакиады народов РСФСР.  

Четырехкратный обладатель Кубка СССР (1975, 1976, 1979, 19,80 гг) 

Чемпион СССР (1977 г), многократный чемпион СССР в отдельных упражнениях, неоднократный серебряный призер чемпионатов СССР и Спартакиады народов СССР. Победитель открытого чемпионата Японии (1977 г), трехкратный обладатель Кубка «Дружба» (1975,1977,1978 гг), обладатель Кубка «Балтика» (1979 г), победитель встречи сборной Европы и сборной Америки в Будапеште (1977 г).  

В лондонском турнире за звание самого сильного человека планеты (чемпионат мира среди супертяжеловесов) в 1974 и 1975 годах становился серебряным призером в сумме двоеборья и чемпионом в толчке, завоевав пять кубков.  

Серебряный призер чемпионата мира и Европы в Штутгарте (ФРГ, 1977 г), где завоевал в общей сложности шесть медалей.  

Еналдиев - единственный штангист, кому удалось превзойти мировой рекорд Василия Алексеева в рывке.  

Неоднократно входил в тройку лучших тяжеловесов мира по результатам года. Завоевал более ста двадцати медалей разного достоинства.  

В последние годы работал председателем физкультурно-спортивного общества «Урожай». 

Интервью Асланбека Еналдиева газете «Спорт Иристона»  

Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить. 

Эрнест Хемингуэй  

В 70-80 годы Асланбек Еналдиев был в Осетии не менее любим и популярен, чем сам Сослан Андиев. И пусть ему в итоге так и не удалось выступить на Олимпиаде, не пришлось подняться на высшую ступень мирового чемпионата, в сознании сотен тысяч людей он был и остается первым. Первым тяжелоатлетом из Осетии, вышедшим на такой высочайший уровень. Первым, по следам которого уже гораздо легче было идти остальным. 

Так уж распорядилась судьба, что взлет спортивного мастерства Еналдиева совпал по времени с периодом безраздельного чемпионства другого выдающегося советского штангиста-тяжеловеса Василия Алексеева. Алексеев был любимцем Брежнева, живым олицетворением русской силы, как тогда любили говорить, «самым сильным человеком планеты». Как же тяжело было соперничать с ним! С его окружением. С целой системой... 

Тем более, что не в характере Еналдиева было молчать. Там, где он встречал малейшую несправедливость, непременно должен был вмешаться. За это качество одни его не любили, другие, наоборот, уважали. Но и друзья и недруги не могли не сойтись в одном - самом главном - Еналдиев знаменательное явление в советской, а значит, и мировой тяжелой атлетике. Самородок, какие рождаются, быть может, раз в столетие. 

Наша беседа растянулась на несколько часов. Мы и не заметили, как быстро пролетело время, потому что темы, которые затрагивались в разговоре, близки и понятны всем. Даже людям, очень далеким от спорта. 

ВОЛЯ СЛУЧАЯ ИЛИ РУКА СУДЬБЫ ?  

- Асланбек Иналович, говорят, что вы попали в тяжелую атлетику случайно. Это правда?  

- Мы жили в селении Коста. С детства моими кумирами были борцы Бола Кануков, Борис Кулаев, Саукудз Дзарасов, Таузбек Дзахсоров... Много раз слышал имя штангиста Юрия Власова. Тогда о нем часто писали, даже перед началом фильма в кинотеатре показывали в киножурналах. Не знаю почему, но для меня этот человек сразу стал чем-то наподобие путеводной звезды. А тут еще мой родственник Казбек Дзапаров вернулся со срочной службы и начал с сельскими ребятами, кто постарше был, тренировки по штанге проводить. Он в армии тяжелой атлетикой увлекся, первый разряд выполнил. Поднимал 120-125 кг. Для нас это тогда фантастикой было. Мы, мальчишки, постоянно в щель подглядывали. Нас прогонят, мы снова возвращаемся. Я , наверное, самый настырный был. Поэтому Казбек разрешил в зал зайти. Так я первый раз в жизни до грифа дотронулся. А первый раз в соревнованиях принял участие, когда уже на втором курсе в ГСХИ учился. 

- А почему такой долгий перерыв был?  

- Казбек недолго нас тренировал, потом уехал. А я в колхозе токарем работал и в вечернюю школу ходил. Не до штанги было. 

ПОЧЕМУ НЕ СТАЛ ХУДОЖНИКОМ, НЕ ЗНАЮ...  

Я раньше не думал, что стану не художником, а кем-нибудь другим, настолько мне это все нравилось. Однажды в нашей школе выставка проходила, на нее как-то случайно Казбек Хетагуров пришел. Он тогда еще заслуженным художником не был. Увидел мои работы, расспросил, где живу и домой к нам пришел. Каждую субботу потом приезжал, учил меня, как правильно рисовать. До сихпор задаю себе вопрос, почему я не пошел по этому пути, и не могу ответить. Не судьба, наверное... 

- А поступить в художественное училище не пробовали?  

- Пробовал после восьмого класса. Все мои рисунки "на отлично" оценили. А вот с русским языком у меня тогда неважно было. В итоге те, кто русским владел, но рисовал плохо, поступили, а я не прошел по конкурсу. До сих пор обидно и непонятно, как по такому принципу можно талантливых детей от бесталанных отличить. Ведь я же картины создавать мог и без знания других предметов... Талантам помогать надо. 

ПЕРВЫЙ СТАРТ  

- А со штангой как опять судьба свела?  

- Я же говорю: на втором курсе учился, тут у нас в сельхозе чемпионат города проводили, и наш вуз решил свою команду выставить. Заведующим кафедры тогда сам Анатолий Сабеев был - знаменитый штангист. Весил я тогда .всего 73 кг при росте 185 см, а поднял, как сейчас помню, в жиме-90, в рывке-77, втолчке-115. И это без тренировок, в обычных туфлях, трусах и майке. Там меня заметил Роберт Икаев, в то время тоже знаменитый штангист, чемпион Северного Кавказа. Подошел, похлопал по плечу и пригласил на тренировку на «Спартак». 

Я хотел прийти, но потом передумал. Каждый день домой, в Коста, мотался. С транспортом тогда плохо было. Сколько раз до Беслана доедешь, а дальше домой пешком идти приходилось. Какие тут тренировки! Тем более, что я старший сын в семье, по хозяйству помогать надо было. 

ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙАЕШЬ  

- И все-таки начали у Икаева тренироваться...  

- Да, года два прошло с того случая. Зашел как-то в гарнизонную столовую, смотрю, там за столом штангисты сидят - Осман Шанаев, Юрий Золоев, Эльбрус Дзуцев и Роберт Икаев с ними. Мне страшно стыдно стало, хотел незаметно улизнуть, но Роберт меня заметил. Не заметил бы, может, по-другому у меня все в жизни сложилось бы... «Приходи, - говорит, - сегодня». Пришел, а там соревнования. Помню, в толчке 120 кг поднял. В то время мне многие не тяжелой атлетикой, а легкой заняться советовали. Или борьбой. Но я, кроме штанги, других видов спорта для себя не видел. Тренировки, правда, посещал нерегулярно. То два раза в неделю, то вообще не приходил. Только когда у меня преддипломная практика началась, и Роберт Александрович мне в университетском общежитии на Пушкинской комнату «пробил», я полгода занимался нормально. В Дзержинске на чемпионате России среди юношей я в жиме 160 кг поднял, хотя и 170 мог, в рывке -135 кг, а в толчке - 182,5 кг. Норму мастера спорта на 42,5 кг в сумме троеборья перевыполнил. И третье место занял. А весил в то время уже 102 кг. 

- А какой вес для Вас был наиболее комфортным?  

- Почувствовал себя настоящие штангистом только во втором тяжелом весе - свыше 110 кг. До этого как будто не в своей тарелке был. 

С КОРАБЛЯ НА БАЛ...  

- А какое упражнение считали для себя любимым?  

- Если бы остался жим, я бы набрал, наверное, в сумме трое борья 700 кг. Силы много было техника хромала, поэтому я же гораздо легче, чем толкал. А ры вок вообще долгое время не по лучался. Но в то время за сче' жима я набирал хорошие суммы Помню, вызывает меня Константин Датриев. Он тогда председателем спорткомитета работал «Собирайся, - говорит, - срочно! Полетишь в Петрозаводск на чем пионат Союза среди молодежи! «Какой Петрозаводск?! У мен сессия! Да к тому же я после Дзер жинска больше двадцати дней не тренировался - экзамены сдавал!». «С сессией разберемся Быстро! Четыре часа до самолета!» В общем, посадили меня в машину, и в Минводы. В Петрозаводске пока до гостиницы добрался, пока устроился, потом еще не на тот автобус сел, в общем, голодный, злой, на взвешивание в своей весовой категории я опоздал. Старший тренер сборной России Юрий Дуганов орет благим матом: «Дисквалифицирую!» Это меня. За что?! Я на сборах не был, в составе сборной команды России не числился. И вообще, я случайно там оказался! А если б меня Датриев не нашел?! И главное, я еще не успел мастера спорта получить, а меня уже дисквалифицировать собрались! А Дуганов потому такой разъяренный был, что к тому времени сборная России украинцам проигрывала. «Не надо, - говорю, - меня дисквалифицировать! Я во втором тяжелом весе выступлю!» Легко сказать. У меня к тому времени свой вес 105 кг был, а второй тяжелый - это свыше 110-ти. Пошел в столовую, сижу, ем, пью, чтобы недостающие 5 кг добрать. Вдруг подходят какие-то незнакомые мужчины и все меня ругают на чем свет стоит. Как потом оказалось, это были тренеры российской сборной. Зло на мне срывали, будто я виноват, что россияне так плохо выступают. Я был страшно расстроен. Но свет не без добрых людей. Подошел ко мне небольшого роста пожилой человек, тоже тренер. Не помню, как его звали, но я ему всю жизнь благодарен буду за то, что нашел слова для меня, сумел успокоить и настроить. И хотя я не запомнил его имени, для меня он всегда останется эталоном доброты. Потом еще и наши ребята, которые в составе сборной в Петрозаводске были, Рамонов, Карсанов, Наниев, меня поддержали морально... В общем, надулся я весь от виноградного сока (ненавижу его с тех пор), становлюсь на весы, двухсот граммов не хватает. Дуганов кричит: «Пей еще!» Куда еще! У меня аж в горле булькает. Но куда деваться? Все равно выпил, слава богу, хватило! 

КОМАНДНЫЙ ИНТЕРЕС ПРЕВЫШЕ ВСЕГО... 

- А как Вам выступалось в таком состоянии?  

- Я и не помню, как. Компания подобралась очень сильная. Все от 130 кг и выше. Я рядом с ними птенчиком маленьким казался. Валентин Кузьмин, о котором говорили, что он заменит Жаботинского, Чапайкин, другие тяжи... В жиме я 160 кг в первом подходе с такой яростью на грудь взял, что чуть кадык себе не выломал - упал вместе со штангой. Наши надо мной смеются в зале, подбадривают. «Только не убей себя», - по-осетински кричат. Но взял я эти 160 кг. Потом в рывке 135 кг, а в толчке до 177 кг дошел. С этим результатом я уже на третьем месте! Для многих мое выступление, как гром среди ясного неба было. Но для того чтобы я вышел на второе место после Кузьмина, а сборная России обошла Украину в командном зачете, надо было в последнем подходе толкнуть 187,5 кг. Дуганов вокруг меня вертится, приговаривая: «Молодец! Молодец! Золотые очки даешь! Молодец! Молодец! Золотые очки даешь!» 

- Страшно было?  

- Наоборот. Меня такая гордость взяла, что я, никому не известный осетинский сельский парень, могу судьбу команды России решить... В общем, подошел я к штанге и как пушинку ее поднял! Два раза в жизни у меня такое было, чтобы от меня зависела судьба сборной. Второй раз, когда я уже армспортом занимался. Выступал тогда в составе сборной России на чемпионате мира в Швеции. Было мне тогда уже 47 лет и, так как я был в тяжелой весовой категории, последним боролся против американца. Вопрос стоял так: если выиграю, выиграет впервые в истории армспорта и сборная России. С Божьей помощью мне удалось победить, и мы стали чемпионами мира в командном зачете. Кстати, именно с моей «легкой» руки мы с тех пор постоянно выигрываем на чемпионатах мира. 

- Наверное, после этого судьба круто изменилась, штангиста Еналдиева взяли на заметку?  

- Нет. Такого не было, потому что меня забрали в армию. Служил я в спортроте, тренировался в городе Шахты у знаменитого тогда специалиста Рудольфа Плюкфельдера, который работал с Алексеевым, с Ригертом, с Колесниковым, Вахониным... Все они в разные годы олимпийскими чемпионами стали. Плюкфельдер уговаривал остаться, но я не мог себя вне Осетии представить. Даже в армии за республику выступал. В Риге на соревнованиях Вооруженных сил СССР 525 кг в сумме троеборья набрал, стал первооткрывателем «Клуба 500» в Осетии. Сбылась давнишняя мечта всех наших тяжеловесов. Правда, из армии я с травмой приехал, спина болела. Здесь на меня кое-кто уже рукой махнул, мол, все, не будет Еналдиев больше выступать. Списали, в общем.Я обиделся страшно. Тренировался с удвоенной энергией дома, в Коста. В город приезжал только на физеопроцедуры. А когда сборная Чехословакии к нам на матчевую встречу приехала, обо мне, наконец, вспомнили. У чехов тогда во втором тяжелом весе Павласек выступал. Гигант-155 кг весил. Перед этим на чемпионате мира он пятое место занял. А у меня к тому времени уже 125 кг собственного веса было... В общем, выиграл я у него. Хотя вообще тот период для меня полосой невезения был. 1972-ом году в Липецке во время соревнований в первом же подходе штангу на ногу уронил. От боли аж завертелся на помосте. Врачи подбежали, но я отказался обувь снять. Чувствовал, как нога потеплела от крови. Думал, если узнают, что случилось, снимут с соревнований. Такой я злой на себя был за свое невезение... Вторым тогда стал из-за того, что в толчке не смог 205 кг с груди толкнуть в последнем подходе. Нога так болела, что, казалось, в мозгу что-то стреляет. И только когда все закончилось, в больницу поехал. Вернее, увезли меня на скорой помощи. Врачи, когда мою ногу увидели, начали паниковать, а я им говорю, мол, не переживайте, это давно случилось, в самом начале соревнований... Не везло мне в то время страшно. Но, наверное, каждому человеку Бог испытания посылает, чтобы проверить его стойкость... 

- А почему не получался рывок ? 

- Я долго сам не мог понять. 

Еще знаменитый тренер Плюкфельдер мне говорил: "Жать и толкать будешь много, а в рывке от силы до 170 кг дойдешь". И действительно, не удавалось мне, «рвать» нормально. Я и днем, и ночью голову ломал, почему? И вот, в одно прекрасное утро меня осенило! В одних трусах выскочил во двор и взял хват гораздо шире, чем раньше. Попробовал - штанга взлетает сама вверх! Когда я свою ошибку понял, все у меня стало получаться, и настроение совсем другое! Приезжаю в Тбилиси на чемпионат Союза 1974 года. Жаботинский уже не выступал, но зато были Алексеев, Кузьмин, Бородин. Плюкфельдер мне говорит: "Начнешь со 155 кг". Я не согласился: со 162,5 кг. Он ни в какую, тогда я сказал, что не буду выступать. Настоял на своем и 162,5 вырвал очень легко. У тренера челюсть отвисла. Он же не знал еще, как я занимался самостоятельно и каких результатов достиг. Следующий подход-167,5 кг. Беру еще легче - вырвал штангу сразу в стойку. Потом 172,5 кг! Свой личный рекорд сразу на 17,5 кг улучшил! А в то время больше 170 кг в рывке поднимали всего 4-5 человек в мире. Естественно, все были удивлены очень. Кузьмина я обошел на 10 кг, а от Алексеева отстал на 7,5 кг. В толчке я тогда 217,5 кг взял и стал вторым после Алексеева. В толчке вообще-то готов был взять минимум 225 кг, но получилось вот что. Плюкфельдер сказал после рывка, чтобы я не начинал разминаться без его команды. Но он почему-то про меня забыл. Вызывают на помост, а я неразогретый. Думал отказаться от подхода, но потом решил все-таки пойти. Вес, который заказывал, не взял. Взял только со второй попытки. А потом борьба сложилась так, что мне достаточно было поднять 217,5 кг, чтобы завоевать серебро. Я не стал рисковать, легко справился с этим весом и стал серебряным призером чемпионата СССР. Опять звали в Москву, в Ростове. Плюкфельдер предлагал трехкомнатную квартиру и все условия для тренировок создать, но я не поехал, домой вернулся. Потом на Филиппинских островах в Маниле состоялся чемпионат мира. Но меня не взяли, хотя я спокойно мог занять второе место после Алексеева. Серебряную медаль там получил Серж Рединг с результатом 390 кг, а я в том же году на чемпионате России выиграл серебро (первым был Алексеев) с результатом (175+225) 400 кг в сумме двоеборья. Так я открыл еще один клуб - «Клуб 400» в Северной Осетии и на Северном Кавказе. 

- А потом был Кубок "Самого сильного человека планеты"...  

- Да, его еще называли чемпионатом мира среди супертяжеловесов. В 1974 году в Лондон съехались все сильнейшие штангисты мира. Турнир вызвал просто огромный интерес. В зале, где проходили соревнования, просто яблоку негде было упасть. Участвовали такие выдающиеся тяжеловесы, как Герд Бонк, Юрген Хойзер, Христо Плачков, Наги, Павласек, Христов... Советский Союз представляли мы с Алексеевым. Я впервые участвовал в таком соревновании. Да и за границу первый раз выехал. Конечно, очень нервничал. И хотя был хорошо подготовлен и физически, и психологически, мои первоначальные подходы были сильно занижены - тренеры боялись осечки. В рывке дали начать со 167,5 кг. Естественно, я легко справился с этим весом. Алексееву дали начать со 172,5 кг. Он сделал два подхода к штанге и оба раза неудачно. Я 172,5 кг поднял легко и ждал, что предпримет Алексеев. Он перезаявил на 177,5 кг и с риском получить нулевую оценку с большим трудом вырвал штангу и вышел вперед. К тому времени на помосте остались только мы вдвоем - все остальные уже закончили выступления. Еще до старта Алексеев подошел ко мне и сказал то ли шутя, то ли всерьез: "Аслан, тебе сегодня трудно придется, ведь я же легче тебя!" А я, наивный, поверил - на самом деле все было наоборот. Теперь, думаю, чтобы выйти вперед, мне надо брать 180 кг. Вроде бы все сделал правильно, но в последнюю долю секунды штанга потянула меня вперед, и я ее уронил. Уверен, 177,5 кг взял бы без проблем и стал бы чемпионом в рывке. В итоге же Алексеев занял первое место, я второе. Приступили к толчку. Снова мой первоначальный вес был занижен - всего 215 кг. А ведь всего лишь за месяц до этого, на чемпионате России в городе Глазове, я начинал с 220 кг и очень легко справился с этим весом. Потом поднял 225 кг и был близок к тому, чтобы толкнуть 235 кг. Но что поделаешь, не суждено было мне решать свою судьбу как на лондонском турнире, так и в карьере... 

215 кг взял легко, Алексеев начал с 222,5 кг и очень тяжело справился со штангой. Я тоже беру этот вес, и мы снова остаемся на помосте вдвоем. Серебро у меня уже есть! Алексеев заказывает 227,5 кг, работает очень тяжело (не знаю, что с ним случилось), но вес берет и снова выходит вперед. У нас остается всего по одной попытке. Мне заказывают 230 кг, я легко справляюсь, и ему ничего не остается, как идти ва-банк. Он заказывает рекордный вес и к великому удивлению всех справляется с ним! А у меня уже все попытки использованы, ответить нечем. Так закончился Лондонский турнир. Алексеев первый, я стал вторым. После того, как соревнования завершились, и я подошел поздравить своего старшего товарища с победой, он, широко улыбаясь, сообщил: "Аслан, знаешь, а я ведь тебя надурил! На самом деле я на 10 кг тяжелее тебя!" Так я поплатился за свою доверчивость. Но до сих пор уверен, если бы мне дали начать с тех весов, с каких я обычно начинал, еще не известно, как бы сложилась борьба и кто победил бы! 

На следующем Кубке "Самого сильного человека планеты" в ноябре 1975-го года (он тоже проходил в Лондоне) я снова был вторым в рывке, но победил в толчке, а в сумме двоеборья завоевал серебряную медаль. Хотя, если честно, готов был гораздо хуже, чем в 1974-ом. Ну, так получилось... Не все ведь в этой жизни зависит от нас. 

- А как складывались Ваши с Алексеевым отношения в жизни?  

-Нормально. Он старше меня на семь лет. Когда я только начинал, он уже не просто чемпионом был - живой легендой. Много времени мы вместе провели, я видел, как он к делу относится, и уважал его очень. Да и сейчас уважаю, все-таки он действительно был выдающимся атлетам. Но спорт есть спорт. Каждый хочет выиграть. Вот и я мечтал Алексеева обойти. Но в те годы это почти невозможно было... Если сравнить те условия, которые Алексееву создавались, и какие мне... Он на всем готовом, только тренируйся, а я всю жизнь в подвале занимался, даже зала нормального не было. И все равно, представляете, когда я норматив мастера спорта выполнил, у Алексеева результат на сто сорок с лишним килограммов выше был (в сумме троеборья). Разве мог я тогда подумать, что не пройдет и двух лет, и я буду на равных со своим кумиром выступать! 

- В одном из своих интервью Василий Алексеев, говоря о своих возможных преемниках, дал вам очень лестную характеристику: "У Еналдивва что ноги, что руки - рычаги. Для меня на тренировке 150 кг вырвать - подвиг, а он может в стойку" рвать такой вес пять раз подряд".  

- Это так и было. Алексеев ничего не сочинил. И вообще он для меня всегда был большим авторитетом. Был, правда, момент, когда я усомнился в его искренности. В 1976 году мы вместе должны были на Олимпиаду ехать. Ту самую, на которой Сослан Андиев свою первую золотую медаль выиграл. Я честно завоевал путевку на Олимпийские игры на отборочном турнире в Феодосии. Меня официально поздравили, выдали форму... И вдруг за несколько дней до отъезда узнаю, что меня решили не брать. Естественно, спрашиваю у главного тренера сборной СССР Игоря Кудюкова, что случилось? Ему деваться было некуда, и он дал такое объяснение: Алексеев пошел к тогдашнему министру спорта Павлову и поставил ультиматум: если Еналдиев поедет на Олимпиаду, то я не поеду. Или Еналдиев, или я! Так решилась моя судьба. До сих пор не знаю, правда это или нет.  

А ведь если бы я поехал, то в худшем случае завоевал серебро. Мой результат на предолимпийском турнире был на 20 кг выше, чем показал в Монреале второй призер Герд Бонк из ГДР. И это при том, что в Феодосии я использовал всего три подхода -два в рывке и один в толчке (для победы этого хватило). 

ЧТО ТАКОЕ НАСТОЯЩИЙ ПАТРИОТИЗМ?  

- А почему, как Вы думаете, тренеры решили выставить двух штангистов в другой весовой категории, ведь они же заведомо знали: Вам с Алексеевым равных нет, а значит, золото и серебро в супертяжелой категории почти в кармане.  

- У меня не было поддержки. За меня слово сказать некому было. К тому же от всех предложений переехать в другой город или другую союзную республику я категорически отказывался. А тут как? Каждый старается для своего. Помню, в том же 1975-ом Кубок «Дружба» в Запорожье проходил. За мной по пятам тренер Жаботинского Айзенштадт все время ходил, уговаривал переехать на Украину. Обещали все возможные блага. Но я не соглашался. Не смог бы я без своего маленького народа, без Осетии. Я и сейчас, если один день горы не вижу, плохо себя чувствую. Так вот, когда они поняли, что не могут меня переманить, решили подключить нашего земляка Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Билаонова. Он тогда был заместителем командующего Киевским военным округом. Выиграл я тогда Кубок «Дружба», захожу в номер и только дверь открыл - телефонный звонок. Как будто кто-то следил, когда я вернусь. Поднимаю трубку - на том конце командный голос: «Мне Еналдиева». «Это я», - отвечаю. Он тогда на осетинский перешел, представился. Обрадовался я очень, спрашиваю: «Вы здесь, в гостинице живете? Как меня нашли?» «Нет, -говорит, - я сейчас в Киеве. Аслан, приезжай ко мне! Завтра же! Мы тебе машину подарим - «Волгу» ГАЗ-24, звание присвоим, в аспирантуру устроим, по всему городу повезем, выберешь себе квартиру или дом. Дорога для тебя всегда и везде «зеленая» будет». Послушал я его и отвечаю: «Все это хорошо. А как же родина? Что народ скажет? Скажет, продался Еналдиев... Как я людям в глаза буду после этого смотреть?!» Не ожидал он от меня такого ответа. Помолчал немного, а потом говорит: «Да, я твои чувства понимаю. Но если ты там останешься, до¬роги тебе не будет... Приезжай, я жду тебя». На этом разговор наш закончился. Долго думал я. Хотел поехать, со своим знаменитым земляком познакомиться... А потом решил так: если поеду, значит, дал согласие. А иначе, спросят, зачем приехал?.. 

Потом Билаонов меня еще раз звал через Юру Гусова. Но я снова не согласился переехать. Не мог я против совести своей идти. Куда я без Осетии? Может, кто-то думает, что я глупость совершил, но, честное слово, не жалею. А слова его действительно пророческими стали - не дали мне дороги... 

- А если бы уехали тогда, в 1975-ом, наверняка на Олимпиаду попали бы?..  

- Может и так. Но не по мне это все было. Не мог я через себя переступить. Дом есть дом. И родина для меня - это не пустой звук. Я здесь родился, здесь вырос, здесь мои корни, здесь Бог меня наградил всем тем, что у меня есть... 

ХАРАКТЕР И СИЛА ДУХА  

- Олимпиаду-то смотрели? 

- Если честно, то нет. Так больно мне было, что не смог себя заставить к телевизору сесть. 

Уехал подальше в горы, чтобы отвлечься. Сразу после того я в Свердловске на Кубке СССР олимпийский рекорд Алексеева на Олимпиаде повторил. Так что мог и первым быть, ведь весил я меньше, чем он. В Свердловске очень интересно тренеры себя вели, показали полностью свои симпатии и антипатии. В первом подходе в рывке я 182,5 взял, потом 187,5. Султан Рахманов 193 кг поднял, пришлось мне на 193,5 кг идти. А помост разбит весь, штанга под наклоном как-то стоит. В тот момент, когда я собирался уже ее «рвать», она чуть вперед покатилась. Но я штангу все равно поднял, встал и, хотя меня чуть вперед повело, на самом краю помоста остановился. Жду когда главный судья отмашку даст. Секунд 20 прошло, наверное. И тут я носком за край помоста заступил. Не засчитали мне вес. Начался толчок. Рахманов 230, а потом и 235 кг взял. Я начал с 235 кг и легко толкнул штангу. Второе место я себе уже обеспечил и ждал, когда закончат выступление мои соперники - Рахманов и Повага. Рахманов поднял 240 кг, Повага - 242,5 кг (но он в рывке сильно отстал), а у меня еще две попытки оставались. Надо было 247,5 кг толкнуть, чтобы Рахманова по сумме двоеборья обойти, а Повагу - в толчке. Подошел, поднял штангу до пояса и бросил - неудачная попытка. Что тут началось! Все выскочили, Рахманова поздравляют, качают. Главный тренер сборной Союза Игорь Кудюков кричит: «Молодец, Султан! Ты чемпион! Ему не взять этот вес!» А я рядом за спиной у них стою, все вижу и слышу. Такое зло меня взяло, аж внутри все закипело. Подошел я к штанге, и через мгновение она уже у меня над головой оказалась. Опустил ее спокойно на помост, а сам на тренера смотрю: ну что, не поднял?! Он, как уж, завертелся под моим взглядом... 

ЗА КУЛИСАМИ СПОРТА  

- А чего это тренеры, сборной так на вас взъелись? 

- За Рахманова болели. Алексеев вот-вот уйти должен был. Кто 

его заменит? Рахманов за Украину выступал (у него мать украинка), за ним поддержка мощная, тренеры, влиятельные люди. А я кто для них? Одиночка из Осетии... Да к тому же строптивый. Вот и пеклись они о своих интересах. Большой спорт - дело такое... Любые средства в ход шли, лишь бы меня остановить. Вот вам только один пример. Перед отборочным чемпионатом Союза на базе в Подольске тренировались. Тяжеловесы обычно в последний день выступают, поэтому я решил дня за 2-3 в Ростов отправится. Остались в Подольске только мы с Алексеевым, да пара тренеров. Однажды утром позавтракал, сел на лавочку возле гостиницы, разговариваю... И вдруг в желудке такую резкую боль почувствовал. Сразу понял, что-то не то поел. Побежал в номер, и там меня всего наизнанку вывернуло. Тут Иван Макарович Муромцев, старший тренер ЦС «Спартак», заслуженный тренер СССР заходит. Меня увидел, что случилось, спрашивает. «Да вот, что-то не то поел, отравился» ... Попросил я его, чтобы никому не говорил об этом. Иначе, если бы Алексеев узнал, почувствовал бы себя уверенно. Муромцев принес мне минеральной воды. Целый день промывал желудок, провалялся, на разминку не смог пойти. На следующее утро история повторилась. Снова после завтрака меня рвало, аж с кровью, и снова не смог на разминку пойти, до того плохо мне было! Опять я Муромцева попросил молчать, никому про это не говорить. Ничего не ем, только минералку пью. Ослабел страшно. А виду подать нельзя. На следующее утро, когда все уже позавтракали, иду опять в столовую. У входа Алексеев сидит, на солнышке греется. Поздоровались, поговорили о том, о сем, только отошел от него, он меня вдогонку резко спрашивает: «Говорят, ты отравился?» Как будто молнией меня ударило. Откуда он мог это узнать?! Медленно повернулся я к нему, посмотрел в глаза и ответил вопросом на вопрос: «Разве я похож на человека, который отравился? Посмотри, я здоров, как бык!» Завтракать в столовой уже не стал, вышел с черного хода накупил продуктов на складе. 

Даже в Ростове уже не ел, пока не закончились соревнования. Честно говоря, ожидал, что в Ростове большая рубка будет. Рахманов перед этим очень хорошие результаты показывал. Но борьбы не получилось. Алексеев так и не приехал, а Рахманов в рывке еле-еле 182,5 кг взял, а в толчке на 222,5 кг вообще «забаранил». Окороков толкнул 225 кг и тоже на этом закончил. Я в рывке спокойно 185 кг поднял, хоть и ослабел очень. А в толчке собирался с 240 кг начать. Но после того, как Рахманов нулевой результат показал, перезаявил на 230 кг, легко толкнул штангу и выиграл без проблем. В общем, должен был на чемпионат мира один ехать, но все равно Алексеева тоже включили. Он, кстати, как потом мне рассказали, тогда всю ночь мучился, решал, ехать или не ехать в Ростов, и в итоге так и не поехал. 

- Но ведь перед чемпионатом мира и Европы вы еще успели выступить в Будапеште на матчецой встрече Старого и Нового света...  

- Да, в Венгрии проходил так называемый Кубок «Панония». Мне сказали спокойно готовиться к чемпионату, а в Будапешт должны были ехать Рахманов с Алексеевым. Я находил ся под большими нагрузками вдруг дня за два до отъезда подходит Кудюков и говорит: «Рахманов и Алексеев в Венгрию не поедут. Поедешь ты!» Сразу понял, это ловушка! Хотят, чтобы я плохо выступил, чтобы был повод вместо меня взять на чемпионат мир Рахманова. «Но я же не готовился!»- говорю. «Нет, поедешь ты! Пришлось ехать. В Будапешт жара стояла страшная. На разминке я даже 140 кг не мог вырвать - ноги, как ватные были. А до выступления дня два-три остается. Что я делал. Ложился на широкую кровать, подставлял два стула, на спинки подушки и ноги на них клал. Так два дня вверх, ногами и пролежал. Знал, если проиграю, на чемпионат мира меня не пустят. Помню, Адам Сайдуллаев (он чемпионом Союза в весе до 90 кг стал) все звал меня по магазинам пройтись. Я долго не соглашался, но потом он меня уговорил все-таки. Прошел с ним несколько кварталов и обратно вернулся - не за тряпками же я туда приехал! И Адама предупреждал: смотри, выступишь плохо, на чемпионат не поедешь! Не послушал он меня. «Занулил». В Будапеште на мировое первенство взяли другого. Так что я прав оказался. В Будапеште моим основным соперником был Христо Плачков. Хотя, в принципе, все страны были представлены своими сильнейшими штангистами. Выступали в здании цирка. В рывке начал со 177,5 кг. Вторым подходом вырвал 185 кг, Плачков тоже взял этот вес. Он идет на 190 кг, но неудачно. А я 190 кг вырвал в «полустойку». В рывке я стал первым.  

А в толчке он был слабее меня - закончил с результатом 220 кг. Я же начал с 232,5 кг и в первом же подходе обеспечил себе первое место. Но этого было мало. Надо было показать хорошую сумму, чтобы у моих недругов не было никаких поводов для лишних разговоров. Заказал 242,5 кг. Подошел к штанге, взял ее на грудь. И тут... До сих пор не могу понять, что со мной случилось. Вместо того, чтобы толкнуть штангу, я ее выжал. Жим отменили несколько лет назад... Не знаю, почему я так сделал? Пришлось снова идти на 242,5 кг. Подошел и шутя толкнул штангу. Получилось в сумме 432,5 кг. На 2,5 килограмма больше, чем месяцем позже показал на чемпионате мира Алексеев... 

- Как Вашу победу восприняли в Венгрии?  

- Только опустил штангу на помост, толпа меня окружила. Не успел я уйти. Все автографы просили. Вдруг слышу, кто-то по-осетински кричит: «Эй! Стыр ирон лаеппу!» Думал, показалось. Второй раз то же самое. Развернул¬ся, смотрю, человек кричит: «АЕз даем дзурын! АЕз!» Пробился я к нему, обнял, спрашиваю: «Турист дае?» Оказалось, осетин из Сирии. Албегов Назир. Он в Будапеште учился в то время. По образованию лингвист, много языков знал, но мы только по-осетински общались. Говорили мы долго, потому что я должен был дождаться результатов анализа на допинг. А на следующий день договорились, что он ко мне в гостиницу придет. Утром нас всех на озеро Балатон повезли. Тогда, в советские времена, строго было. Раз все едут, значит, и ты должен ехать. Вернулись мы только вечером. А он с женой и дочкой еще днем пришел и все-таки дождался меня. Жена у него Бароева - очень красивая женщина была, а девочка только по-мадьярски говорить умела. Назир показал мне вырезки из местных газет и журналов с моими фотографиями. Я сильно удивился. Откуда, говорю, ты узнал, что я осетин? Оказывается, в Венгрии писали про это. Там ведь живут ясы, родственные осетинам. Подарил он мне кинжал из дамасской стали – до сих пор храню этот подарок.  

А мне что ому подарить было? Всегда с собой сборник стихов Коста возил. Спрашиваю: «Назир, ты Коста знаешь?» «Знаю, конечно!»- отвечает. «Так вот, хочу тебе подарить сборник его стихов «Ирон фёндыр». Как он обрадовался! Наверное, пуду золота он так бы не радовался, как этой книжке! Потом мы переписывались с ним долго... 

Приятная встреча была. 

- В числе Ваших многочисленных наград есть золотая медаль чемпиона Японии...  

- Летом 1977 года, сразу пос¬ле чемпионата СССР, японцы пригласили нашу сборную принять участие в открытом чемпионате своей страны. Мы вылетели из Москвы вечером, а в Токио прибыли днем. Разница во времени была девять часов. Пока не акклиматизировались, ходили, как пьяные. Но потом немного привыкли. Поселили нас в старой части города. Все там очень красиво и необычно было: и здания, и улицы, и люди. Утром вышел из гостиницы, стою, красоты разглядываю. Мимо люди идут. Как со мной поравняются, останавливаются, кланяются до земли и дальше идут. Ни один не прошел мимо. Это меня страшно удивило. Обернулся, посмотрел на стену, может, думаю, за моей спиной икона какая-нибудь висит? Нет, не было там ничего. Один старик в соломенной шляпе, в шлепанцах подошел, поклонился, потом выпрямился, дотронулся до моих рук и дальше пошел. Мне так неудобно стало, что я внутрь зашел. Как это так? Почему мне старик кланяется? Через день-два повезли нас на поезде в город Ку-расико. Там чемпионат должен был проходить. Поезд удивительный - со скоростью 250 километров в час несся. И при этом так плавно, что стакан с водой поставишь, ни капли не расплескается. А в купе места сидячие друг от друга перегородками отделены. Не помещался я в сиденье никак. Пришлось организаторам меня в другой вагон перевести, в первый класс. Четыре часа мы всего ехали. Поселились в Курасико, тоже очень красивом городе. Начались соревнования. Из нашей сборной, хотя многие и были олимпийскими чемпионами и чемпионами мира, некоторые проиграли, особенно в маленьких весах. Я, конечно, приходил поболеть за своих.  

Народу было в зале очень много. И почему-то все ко мне хотели подойти. Подойдут с ребенком, протягивают, мол, возьми на руки, потом забирают его, благодарят и уходят. И так постоянно. Удивительный народ. Спросил у переводчиков, чего эти люди от меня хотят? Оказывается, у японцев есть поверье: если большой и сильный человек прикоснется к ребенку, то его здоровье и сила передаются ребенку. В Японии вообще преклоняются перед большими людьми. Тогда я и понял, почему мне все кланялись возле гостиницы. Причем кланяются они синхронно и синхронно выпрямляются. Кто выпрямится раньше, того считают менее воспитанным. 

Мой основной соперник в тяжелой весовой категории вырвал всего 140 кг. Я взял 170 кг и от дальнейших попыток отказался. В толчке он поднял 170 кг. Я легко толкнул 210 кг и снова отказался от попыток. И тут народ в зале встал. Люди о чем-то просили. Спрашиваю, чего они хотят? Переводчик мне объясняет: народ просит, чтобы вы посвятили им еще один подход к штанге. В 1964 году на Олимпиаде в Токио Леонид Жаботинский толкнул 217 кг. С тех пор большего веса на их земле никто не поднимал. «Ну, сколько вы хотите, чтобы я толкнул?» «Сколько вы сами хотите», - отвечают. Тогда я заказал 230 кг. В то время это был для меня небольшой вес, и я легко справился с ним. Зрители были поражены. Зал гудел несколько минут. Люди подходили, чтобы поблагодарить за то, что я откликнулся на их просьбу. Один старый японец подошел ко мне и заговорил по-русски. Оказалось, он после войны три года был в плену и выучил язык. Все время пел мне «Катюшу» и повторял: «Я люблю русских!» 

Что удивительно, нас все время охраняли. Причем так охраняли, что этого никто не замечал. Никогда не возили на автобусе, а отправляли на такси. Однажды я остался последним из наших. Рядом стояли двое мужчин и спокойно разговаривали, а когда я сел в машину и отъехал, увидел, как они достали рацию и, видимо, сообщили начальству, что все нормально. Спросил у людей, которые нас опекали, зачем такая осторожность? Они ответили, что в городе есть фашисты, которые недоброжелательно относятся к Советскому Союзу, поэтому необходимо соблюдать все меры предосторожности. После соревнований нас в течение двух недель не отпускали. В день приходилось бывать на двух-трех банкетах в нашу честь. То федерация каратэ пригласит, то федерация дзюдо. Настолько я устал от этого, что мечтал только об одном: скорее вернуться домой, лечь на кровать и выспаться дня три-четыре. Только зайдешь в номер, стучат. Снова надо на банкет ехать. А отказать нельзя, все-таки люди для нас старались. Помню, был такой комичный случай. Пригласили нас в китайский ресторан. А там не было стульев. Все расположились на полу. Ну, ребята кое-как сели, а мне неудобно было: то сяду, то встану. Вышел в коридор, взял там журнальный столик, принес и на него уселся. Принесли стаканы для воды. Они маленькие такие, а пить хотелось сильно. Во-первых, жарко, а во-вторых, после соревнований организм почему-то всегда обезвоживается. Попросил принести стакан побольше. Сначала не поняли, но потом дали мне какую-то хрустальную вазу. Опекала нас тогда миссис Кого. Так вот, когда я эту вазу наполнил и залпом выпил, она была настолько поражена, что есть перестала. А я еще одну вазу, потом еще... В общем, бросила она все, только мне мой кубок наполняла беспрерывно и наблюдала, как я пью. 

Очень хлебосольный народ японцы. Много подарков нам преподнесли, здорово нас принимали. Раньше я думал, что гостеприимнее кавказцев никого не.т в мире, но после Японии я в этом стал сомневаться. Словом, от этой страны, от людей у меня остались самые приятные воспоминания. 

-Говорят, японцы предлагали вам баснословные деньги за то, чтобы Вы остались в этой стране?  

-Было и такое. Две недели буквально по пятам за мной ходили. И деньги предлагали, и квартиру, и все остальное. Но я сразу им сказал, что свою родину не продам ни за какие богатства в мире! 

-Асланбек Иналович, у Вас ведь два брата и сестра. Почему из них никто больше спортом не занимался?  

-Я запретил. В большом спорте много грязи. Это сплошные происки и интриги. Через что мне пришлось пройти, даже врагу не пожелаю, не то что близким людям. Только благодаря Богу жив остался... На все мои недоброжелатели были готовы, лишь бы свалить меня. 

-Вы думаете, то отравление было не случайным? 

-Конечно, нет. И потом Зто было только начало моих бед. А начались они. наверное, на чемпионате мира и Европы 1977 года в Штутгарте. Дней за десять до отъезда на сборах в Подольске Кудюков заставил меня принять участие в прикидках. В рывке обязал поднять 180 кг, а в толчке -230. И это при том, что обычно перед соревнованиями нагрузки у меня были килограммов 150-160 - не больше. Когда идешь на большие веса, выкладываешься полностью. Потом необходимо много времени, чтобы восстановиться. И тренер это знал -просто хотел меня перед чемпионатом "обескровить". Не хотел я подчиняться, Роберт Александрович Икаев уговорил: "Надо, - говорит, - Аслан, надо!" В общем поднял я те веса, которые Кудюков требовал. Он и раньше мне палки в колеса вставлять пытался. Помню, перед тем, как я рекорд Алексеева в рывке побил, пришел он ко мне на тренировку и план подготовки передал. А я заявил, что буду по собственному плану тренироваться. Он разозлился, разорвал бумажки, сказал, что я обязательно проиграю. А я не просто не проиграл -рекорд установил. Оставил он тогда меня в покое. У нас с Алексеевым чем-то похожи были методики подготовки к стартам. Но он всегда скрывал, как занимается. Все в зале, а Алексееву отдельное помещение предоставляли. Никого туда не пускали, чтобы не мешать. Но я как-то увидел записи тренеров и удивился, насколько одинаково мы с ним готовимся. И вот мы в Штутгарте. В последний день соревнований прошло общее собрание команды. Сборная Советского Союза выиграла в командном зачете, даже без учета нашего с Алексеевым выступления. Ну, поздравили друг друга с победой, а потом всех отпустили. Остались только Кудюков, заместитель начальника Спортивных единоборств Спорткомитета СССР Н.Н. Пархоменко и Алексеев. Сразу понял: речь там о нас с Алексеевым идет... Зашел в номер и жду. Как чувствовал: сейчас ко мне придут. Так и есть! Заходит Кудюков. "Ты начнешь в рывке с такого-то веса, а Алексеев - с такого-то"... "Почему, - спрашиваю, - вы мне меньше, чем Алексееву заказываете? Ведь у меня же результаты в рывке выше!" Начали спорить. Разозлил он меня сильно, а когда разговор пошел на повышенных тонах, тренер говорит: "Алексеев выступает в последний раз. Он должен уйти чемпионом. Твоя задача - занять второе место, а то вообще снимем с соревнований - команда и без вас с Алексеевым уже выиграла..." Я понял, что обречен. Никакого настроения выступать уже не было. Сколько можно быть вечно вторым?! В общем, я просто выходил на помост и, какие веса мне ставили, такие и поднимал. 

Все в Германии как будто было против меня. Вызвали меня в толчке на помост (мы были в тренировочном зале). Тренер идет впереди, а я за ним. На самом узком месте в проходе оператор немецкого телевидения стоял со своей камерой. Он Кудюкова пропустил, а прямо передо мной свой аппарат развернул, так что пройти невозможно и ни в какую не пропускает. А на подход всего две минуты отводилось. Короче говоря, "спалил" я попытку из-за него. А судьи все сделали, чтобы Алексеев выиграл. Такие попытки ему засчитали, что стыдно было. В рывке в первом подходе он 185 кг не взял, а во втором руки у него подогнулись, аж грифом голову зацепил, но все-таки дожал штангу вверх. Главный судья на помосте был Аркадий Воробьев. Он вес засчитал, боковой - болгарин - тоже засчитал. Третий, немец, - нет. Фактически он должен был получить нулевую оценку в рывке и выбыть из соревнований. В толчке та же картина повторилась - Алексеев ни одного веса толком не зафиксировал, ходил вместе со штангой по помосту... А я даже к тем весам, с которых начинал обычно, не подошел... В общем, он чемпион мира, а я серебряный призер, хотя был в хорошей форме. Все получилось так, как и было запрограммировано. Долго потом Алексеев меня избегал, стыдно ему было мне в глаза посмотреть. Ведь он прекрасно понимал, что медали, которые ему на шею повесили, и звания чемпиона мира и Европы ему не принадлежат. Да и по всему было видно, что время господства Алексеева на мировом помосте уже прошло. Помню, в день отъезда приехали мы в аэропорт во Франкфурт на Майне. Там ко мне Аркадий Никитович Воробьев подходит, видимо, совесть в нем заговорила: "Аслан! Ты не переживай! Не волнуйся, у тебя же все впереди! Если бы Алексеев проиграл, он бы этого не вынес!" А я ему отвечаю: "Во-первых, Алексеев не должен был выступать здесь, потому что я все предварительные соревнования выиграл. Во-вторых, если бы он победил в честной борьбе, я бы не обиделся. Но так... Как не обижаться?!" Потом вызов пришел на международный турнир в США. Приглашали Алексеева и Рахманова. Мне сказали к чемпионату Союза готовиться. Тренируюсь в Подольске, вышел на пик нагрузок, и тут Кудюков заявляет: "Собирайся, ты поедешь в США". А вы представляете, что такое находится в пике нагрузок? Это значит, что дней за двадцать до старта ты должен потихоньку снижать нагрузки, чтобы к соревнованиям быть в форме. А тут неделя остается... Но поехать пришлось. Еле привел себя в порядок, прошли взвешивание, готовлюсь. Кудюков распорядился, чтобы у каждого атлета в номере поставили бутылки с водой. Я только потом понял, зачем... Остается минут тридцать, начинаю разогреваться. Подходит Кудюков: «Поднимись к себе в номер, отдохни, мы тебя вызовем, когда надо будет.»  

"Зачем? Почему вы Алексеева с Рахмановым отдыхать не отправляете? Почему обо мне так печетесь?" Поругался я с ним, но он на своем настоял. Сел на кровать, включил телевизор, вдруг взгляд упал на две бутылки "Кока-Колы". Одна открыта. Налил в стакан, выпил.'Буквально через пять минут страшные боли у меня в желудке начались. Голова кружится. Зашел массажист, посмотрел на бутылки, на стакан и спрашивает: "Ты себя хорошо чувствуешь?" Я ему о своих ощущениях, а он как будто и не слышит: "Пойдем, уже начало". Я к тренеру, а тот от меня убегает. Я снова к нему, он снова убегает. Чувствую, плохо мое дело. Уже не знал, к кому обратиться. Подхожу к американцам, показываю на живот, болит мол. Дали какие-то таблетки. Вроде чуть-чуть легче стало. Но все равно я как будто пьяный был. Ходил как в тумане. Помню, в рывке 180 взял, в толчке 230. Алексеев тогда вообще на помост не вышел. Как мне плохо было, словами не описать. Лицо как асфальт стало. Давление упало, девяносто на шестьдесят, почти что сознание теряю. Как до Москвы доехал и не помню. В Подольске пролежал 20 дней. Изо рта кровь все время шла. Голова раскалывается, во всем теле слабость. За несколько дней десять килограммов веса потерял. Потом в Москве профессор меня обследовал, сказал, что я перенес сильнейшее отравление, из-за чего сосуды головного мозга сузились. "Если бы не Ваше богатырское здоровье, в живых не остались бы", - говорит. Три месяца я по московским больницам валялся - боли не прекращались. Но с Божьей помощью встал на ноги. 

ВЛАСОВ ПОЖЕЛАЛ УДАЧИ  

-И снова вернулись на помост ?  

-Чего мне это стоило, только я знаю... В 1978-ом году, на Кубке "Дружба", который тогда малым чемпионатом мира называли, подошел ко мне сам Юрий Власов. Помните, я говорил, что это мой кумир с детства был. Так вот, наше знакомство тогда и состоялось. Еще когда мы не были знакомы, он через знакомых передал мне свою книжку "Соленые радости" с дарственной надписью: "Я своротил гору в 1960-ом, а ты свороти ее в 1980-ом". Он имел в виду, что в свое время выиграл у американского гиганта Андерссона, а я, значит, должен был обыграть Алексеева. 

-Рады были?  

-О, это не то слово. Как на крыльях летал. После такого отравления и долгих месяцев лечения в толчке 245 кг показал (лучший результат сезона в мире) и выиграл кубок. Но недолго мне радоваться пришлось. В Феодосии, в 1978 году, на отборочных соревнованиях перед чемпионатом мира, когда уже объявили состав сборной, меня снова отравили. Как потом оказалось, психотропными препаратами. Причем, видимо, дали лошадиную дозу. Что со мной творилось, словами не опишешь. Сердце останавливается, на части рвется, в душе необъяснимый ужас. Не можешь понять, чего боишься. Сидишь и плачешь, непонятно почему. Руки, ноги - ватные, ночью кошмары снятся. Только в феврале 1979-ого выписался из больницы, приехал домой в Коста. Благодаря Господу Богу только сижу сегодня перед вами... 

-Асланбек Иналович, Вы не раз упоминал имя Бога. Вы верующий человек?  

-В то время даже некрещеным был. Но в одну ночь, когда совсем уже плохо мне стало, встал я на колени и взмолился: "Господи, если совершил я такой грех, какой простить нельзя, убей''меня, нет сил моих больше. Но если не так это, не дай врагам моим возрадоваться..." И знаете, сразу полегчало мне. В ту ночь я заснул, наконец-то, спокойно. И с тех самых пор бывают у меня видения чудесные. Много раз рука Господа и меня, и моих близких от беды защищала. Как я могу не верить? 

-То есть Вы излечились в один день?  

-Нет, конечно. Но дело на поправ ку только тогда и пошло. В феврале 1979-го я толком и ходитьто не мог. Сделаю несколько шагов, а сердце не выдерживает. Ходить, можно сказать, заново учился. Врачи не разре¬шали вообще делать резких движений. Но я подумал, чем жить такой жизнью, лучше уж умереть сразу. Пройду метров двадцать-тридцать, плохо станет - останавливаюсь. Потом потихоньку бегать начал. Вместе с Робертом Икаевым даже не бегали - ходили вокруг стадиона. Еще через несколько месяцев к штанге стал подходить. В Махачкале чемпионат Юга России проходил. Ни перед одним соревнованием в жизни я так не волновался. Страшно было: выдержу - не выдержу?.. В рывке со 140 килограммов начал, а в итоге 155 поднял, в толчке - 205. Третье место занял. Кто-то списал меня со счетов после этого, а я радовался, как мальчишка, потому что смог! Сам себя победил, свой страх!  

После Махачкалы снова в свои силы поверил. Потом на Спартакиаде народов России уже вторым был после Кузьмина и результат повыше показал: 170+230. Кстати, в толчке я там первым стал. Но в сборную России на Спартакиаду народов СССР меня не включили, хотя я тренеров просил об этом. Сказал, что обязательно выиграю, но мне не поверили - выставили Окорокова. Тогда в Ленинграде Спартакиада проходила, а результаты параллельным зачетом шли в зачет чемпионата страны. От Украины Рахманов выступал, от России - Окороков. Все сильнейшие тяжеловесы там участвовали. Мог я выиграть, но помешали мне... Когда человек к штанге идет, в зале тишина должна быть. А тут только настроюсь, только возьмусь за гриф, коментатор Ян Спарре кричать начинает: "Еналдиев! Еналдиев!" Сбивал он меня. Два раза из-за него я в рывке штангу через себя перебросил. Прямо с помос та погрозил ему кулаком, чтобы не мешал. Только с третьей попытки свой первоначальный вес взял, семь с половиной килограммов Рахманову проиграл. А он был легче меня значит, надо было десять килограм мов отыгрывать в толчке. После полутора лет болезни это очень тяжело было, к тому же я в рывке травму получил – боковая мышца на правом бедре оторвалась. Заморозили мне ногу, и я снова на помост вышел. В толчке 232,5 кг поднял - Рахманов до 235-ти дошел. Пришлось на 245 кг идти. Обычно для меня самой глав¬ной проблемой было штангу на грудь "вытащить". Если "вытаскивал", то брал вес почти стопроцентно. А здесь со мной странное что-то твориться началось. Беру 245 кг на грудь и вдруг начинает меня трясти. Никогда ни до этого, ни после такого со мной не было... "Промазал" я подход. Иду на 245 снова - та же картина. Потом заметил в зале рахмановских гипнотизеров. Я их уже в лицо знал. Один из них в Днепропетровске преподавал психологию в местном вузе, он мне даже книжку свою подарил однажды. Везде с Рахмановым ездил вместе с целым штатом обслуживающего персонала - с личным врачом, массажистом, тренером... На любые хитрости мои соперники шли. В итоге остался я на втором месте в чемпионате СССР, а Окороков, результат которого в зачет Спартакиады шел, пятым или шестым стал. Но вот что удивительно. Сразу после окончания соревнований подходит к нам главный тренер сборной Союза Кудюков и говорит Окорокову: "Ты поедешь на сборы в Болгарию на Золотые пески". А потом ко мне поворачивается: "А для тебя, Аслан, я соревнований не вижу"... 

- И все-таки на Кубке Балтики Вы выступили и даже победили...  

- После чемпионата СССР я вместе со сборной ЦС "Спартак" на сборах в Анапе был. Жара там стояла страшная. Тренироваться невозможно. 20 дней, как в парилке. Тем более с травмой и после такой болезни мне очень тяжело было. Когда вернулись в Подольск, вздохнул с облегчением. Там прохладная, пасмурная погода стояла. До соревнований недели две оставалось, когда тренер Муромцев, прекрасной души человек, которого я всегда вспоминаю добрым словом, сказал мне: "Аслан, тебе лучше не выступать, ты совершенно не в форме". "Да, - говорю, - но время ведь еще есть"... На разминке я тогда еле-еле 170 кг на грудь "вытаскивал", а Окороков 210 брал, не подгибая коленей. Подходит ко мне Кудюков: "А ты куда готовишься?" - спрашивает, хитро улыбаясь. "На чемпионат мира, - отвечаю, - а что?" "О, это очень сложный вопрос"... " А что надо, чтобы поехать?" "Покажешь 420 кг (результат, который Рахманов на Спартакиаде показал), поедешь стопроцентно", - смеется. "Хорошо, - говорю, - вот моя рука". Пожали мы друг другу руки. Перед отъездом в Таллин собрали совещание. На нем Муромцев сказал, что я с выездом чуть задержусь, потому что у меня не было трико нужного размера. Тренеры почему-то решили, что я хочу таким образом отказаться от участия в соревновании и заявили, что если Еналдиев не приедет вовремя, окончательно поставят на мне крест. Они ведь думали, что я не в фоме и очень хотели, чтобы на Кубке Балтики опозорился. Был бы повод вывести меня из состава сборной. Пришлось отправиться в Таллин без трико. Вернее, Муромцев нашел какое-то, но его надо было подогнать под мой размер. В гостинице просидел несколько часов в вестибюле - не хотели заселять... В общем много всяких мелких гадостей было. Начали выступать. Тренеры сборной окружили Окорокова, а возле меня ни одного человека не было. Окороков кричит: "Дайте мне начать с такого-то веса!" Они ему не разрешают. А я смеюсь: "Дайте человеку заказать то, что он хочет!" В рывке мы с ним по 182,5 кг подняли. В толчке он в первой попытке 230 кг берет, я -232,5. Тут Кудюков подходит: "Тебе же это ничего не дает, Аслан. Сейчас Окороков 240 кг толкнет, и все, тебе конец!" Но Окороков оба раза на 240 "промазал", то есть я уже выиграл. И все равно заказал 242,5 кг, чтобы никто потом не сказал, что я случайно победил. Никогда не забуду, как они все на меня смотрели, когда я этот вес взял! 425 в сумме двоеборья. На 5 кг больше, чем чемпион Спартакиады СССР, чем обещал по нашему с Кудюковым договору. Договаривались, кстати, мы при свидетелях... Собирается большое начальство в Подольске, обсуждают, кто поедет на чемпионат мира. И снова решают, что выступать будут два легковеса, а в моей весовой категории только Рахманов. Не мог я промолчать, подошел, спрашиваю, почему так? Начальник отдела единоборств Спорткомитета СССР Борисов аж подпрыгнул на месте: "Я уже не знаю, что с тобой делать! Пьешь, хулиганишь, куришь! Бандит с большой дороги!" 

"Во-первых, - отвечаю, - я в жизни никогда не курил и не пил!" "Как?" "А вот так! Во-вторых, никогда хулиганом не был!" В этот момент заходит Кудюков. Я при Борисове к нему обращаюсь: "Игорь Саввич, какие претензии у вас есть к моему поведению?" У того аж глаза расширились:"Никаких"... "Как никаких! А что же ты тогда в Спорткомитете постоянно говоришь?! - закричал Борисов. - Ничего, мы с тобой еще разберемся!" Тот заюлил, запричитал: "Вы, мол, не так меня поняли..." и все такое. Борисов и слушать его не стал, хлопнул дверью и уехал. А Кудюков говорит мне: "Рахманов Союз выиграл. Значит он и едет". Противно стало, честное слово. А как же наш договор? Рахманов тогда чемпионом мира стал в Солониках, а я на Кубке Союза во Фрунзе на 5 кг больше поднял (185+250). Мог бы и рекорд мира поставить - 256,5 кг. Но грипп меня замучил, дыхание перехватывает, глаза слезятся... С груди вытолкнул, но зафиксировать не смог. И все равно перед Олимпийскими играми в Москве у меня лучший результат в мире был. Но снова дороги мне не дали. Алексеев решил вернуться, что¬бы в Москве выступить, а за Рахмановым такая мощная поддержка была... А Кудюкова перед этой олимпиадой сняли. Он в Подольске устроил какие-то прикидочные соревновавания. Я в них участвовать не мог никак, потому что заболел сильно.  

До этого в Днепропетровске сборы были. Лежу с температурой дома, телеграмма за телеграммой приходят, мол, приезжай срочно. Сообщаю, что не могу, все равно настаивают. Приехал, увидел меня Кудюков, говорит: "Вижу, что ты действительно болен" "Так вы что, вызывали меня, чтобы убедиться?" Та поездка как раз и дала мне осложнение на суставы. И вот, Подольске главный тренер сборной проводит собрание. Приехало начальство. Кудюков начал с меня, дескать, я такой-сякой, отказываюсь выступать. Я встал и сказал, что это по вине старшего тренера я сейчас в таком состоянии. Меня поддержали и другие. Высказали все, что накипело. На этом собрании Кудюкова и сняли.  

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ  

-А если бы представить, что все по- честному, все как положено, чего добились бы?  

-Олимпиаду выиграл бы один раз -это точно и еще раз 5-6 чемпионом мира мог стать. Свои возможности я использовал процентов на 15-20. С 1977-го по 1982-83 годы должно было быть мое время. Алексеев уже сходил, а Рахманов мне вряд ли мог бы конкуренцию составить. Но я так думаю, чего мне Бог не дал, пусть детям моим даст. Вот Регина в свои 19 лет уже десятикратная чемпионка мира, семикратная чемпионка Европы (по взрослым и юношам), недавно стала заслуженным мастером спорта. Кстати, я звание ЗМС только в 42 года получил. Все тянули с оформлением документов, тянули... Я должен сказать огромное спасибо Ахшарбеку Хаджимурзаевичу Галазову и Александру Сергеевичу Дзасохову. Эти два человека помогли мне восстановить справедливость. Я им всю жизнь буду за это благодарен. Помню, приехал в Москву, и Н.Н. Пархоменко, тогдашний зампред спорткомитета России говорит: "Асланбек, меня все эти годы мучила и мучает совесть. Чемпионом мира и Европы 1977-го года был ты, а не Алексеев. Может быть, вручая тебе этот значок, мы хоть как-то загладим свою вину... А у меня, поверь, сегодня, как крест с плеча." Ничего я ему не ответил тогда. Да и что говорить?.. 

- И все-таки большой спорт, кроме невзгод, наверняка подарил Вам немалое количество друзей?  

-Конечно. Это Сослан Андиев, за которого я всегда болел и болею до сих пор, Давид Ригерт, Василий Алек¬сеев, Шота Чочишвили - первый а истории СССР олимпийский чемпион по дзюдо. Это Роберт Александрович Икаев - мой первый и единственный тренер. Я ему многим обязан в жизни. Потому что без него спортсмена Еналдиева не было бы.  

Многому я у него научился. Это Бази Кулаев, у него я и по сей день нахожу поддержку, Саукудз Дзарасов, Таузбек Дзахсоров, Бибо Дзуцев - он очень помог мне во время болезни, и я этого никогда не забуду. Это Юрий Золоев, Осман Шанаев, Владимир Петрович Акоев, Казбек Дзапаров. В самом начале моего пути в большой спорт очень сильно помогал мне и Константин Датриев. Это Феликс и Руслан Наниевы, Петр Дзбоев. Это Алан Борадзов, нынешний президент федерации тяжелой атлетики, благодаря которому наш вид спорта в последние годы вновь выходит в число передовых, и многие многие другие. 

-У вас ведь три дочери?  

-Да. 

-Скажите честно, мечтали о сыне? 

-Было дело... 

- А вот Сослан Андиеву после четырех дочерей все-таки удалось добиться своего.  

-(смеется) Ну, во-первых, Сослан моложе меня, а во-вторых, он борец, а я штангист. Я свои три попытки использовал и, что взял, то, как говорится, мое. К тому же я своих девочек ни на каких мальчиков не поменяю! 

Тем более, что Регина вряд ли какому пацану уступит. Она у меня вообще умница, и младшие не хуже.  

- Вы сказали, что не разрешили в свое время младшим братьям идти по вашим стопам, почему же с Региной по-другому?  

-Мои братья были гораздо более одаренными, чем я. Но, видя, что творится в большом спорте, я не мог позволить им повторить мой путь. С Региной же иначе. В армспорте осетинская школа имеет большой вес. К тому же я всегда рядом и никому не дам ее в обиду. Это у меня не было поддержки. У нее она есть. 

-И все-таки, если,бы Вы тогда знали, что,Вам придется пережить и с чем столкнуться, стали бы заниматься штангой?  

-Да. это мой вид спорта. Штангу не перехитришь, не обманешь. Борешься с ней - значит, борешься с собой. Мне пришлось очень тяжело в жизни. Но я обрел Бога в душе, обрел друзей... 

-И потом в XX веке никому из осетинских штангистов не удалось поднять вес больший, чем поднимали Вы. А это тоже немало... Спасибо, Асланбек Иналович! Доброго здоровья Вам на долгие годы и достижения всех целей, к которым Вы стремитесь. 

Беседу вел К.ДЗАТЦЕЕВ  

Выдающийся спортсмен, патриот России и Осетии, Асланбек Еналдиев скоропостижно скончался в г.Владикавказ 30 мая 2015 года. 

С 2017 года во Владикавказе проводится ежегодный всероссийский мастерский турнир по армрестлингу памяти Асланбека Еналдиева.